я никогда не беру газету "метро" по утрам, и я только сейчас поняла - я этого не делаю, потому что противно читать ее со всеми вместе. я предпочитаю не стоять в очереди, если этого можно избежать. и многое другое, не для того, чтобы выделиться, а потому что я действительно не люблю толп, коллективов и лишних социальных взаимодействий.
прекрасные стихи крутятся в моей голове, но я знаю, что как только я их запишу, останется одно чувство - досады и обиды на себя. вот что значит нехватка мастерства и таланта, и обстоятельств, подогревающих и катализирующих те жалкие активы, которыми я обладаю
я пока не хочу здесь быть, но я здесь. все странно, нЕизбывно странно. на марс, в сибирь, в тикси?
главное - не в спб. я поняла: я люблю этот город, но в ближайщее время я хочу быть подальше от него. всё детские "хочу-хочу", а тем не менее. как все сложно с этим камнем и кирпичом... люблю провинцию за ее нобязательность, свободу, высокое небо и поля. господи, как бы содержать это все в себе сразу...
"Да, да, да, вот оно. Юность не вечна, о да. И потом, в юности ты всего лишь вроде как животное, что ли. Нет, даже не животное, а скорее какая-нибудь игрушка, что продаются на каждом углу, -- вроде как жестяной человечек с пружиной внутри, которого ключиком снаружи заведешь -- др-др-др, и он пошел вроде как сам по себе, бллин. Но ходит он только по прямой и на всякие vestshi натыкается -- бац, бац, к тому же если уж он пошел, то остановиться ни за что не может. В юности каждый из нас похож на такую malennkuju заводную shtutshku"
C сегодняшнего дня прошу считать меня недействительным
я не умею сразу заживо - вспоминать компас слегка барахлит, задвигает в сторону очистки дня, неуникальные имена, стук ностальжи и прочие вальс-бостоны
а было б здорово - раз, проснуться и стать другим свободным, не разделенным на показатели. сеть репродуктора завтра выплюнет старый гимн и все афишки дворник срежет к такой-то матери
и ветер грянет, и смоет дождь нежилую пыль, картинки, номерочки, прости перронные. как просто жить, не зная, что где-то был другой такой же заживо похороненный
я не умею сразу заживо хоронить, лизать языком конверт, отсылать в манчжурию. из-под земли цепляется за гранит рука, и я держусь за неё, держу её
во французском языке есть время passe simple, которое я по старой школьной привычке не люблю. оно располагалось в самом конце учебника для шестого класса и наводило страх, тоску и ужас. впрочем, я слегка успокоилась, узнав о том, что время это используется исключительно в письменной речи, преимущественно в книгах старых французских классиков. но до чего же difficile оказалось это simple! далеко ему было до моего любимого универсального imparfait. может быть, причиной особенной неприязни служили неудобные и неприятные для моего русского уха окончания -ates, -ames или неудобоваримые сочетания гласных в каком-нибудь -mangea. от этих слов веяло галлами и римлянами, которые во время оно скрестили не только мечи, но и языки. вавилон!
и только сейчас я подумала, как же это удобно - и для самих французов, и тем более для тех, кто изучает язык мольера и мопассана. как же удобно все прошлое, прошедшее, давно забытое, утекшее вместе с той водой, стаявшее вместе со снегом, взять да и очертить меловым кругом, заключить в рамки одного сигнального времени, да и не употреблять его ни-ко-г-да.